В гостях у Матронушки

Паломники

Наше путешествие в столицу началось в первый день тогда еще совершенно нового 2009 года. В Москву мы отправились вчетвером: я, Наташа и наши крестницы Кристина и Катюша.

Познакомил нас всех приют, куда мы с Наташей заходили за ребятами по дороге в церковь. Катюшку мама отдавала в приют на время, потому как тяжело было прокормить одной двух малышей, а потом забрала обратно домой. Кристинке повезло меньше – маму лишили родительских прав, и девчушку перевели в детдом.

Дорога в Москву

Первого числа хорошие скидки на билеты, потому ехали в купейном вагоне. В поезд сели часов в 11 вечера, а езды до Москвы – почти 40 часов. Мы с Кристиной ехали в одном купе, а Наташа с Катей в другом. Соседи у нас попались хорошие, проснувшись утром, я услышала, как они с Кристиной уже обмениваются подарками – благо, у той целый мешок новогодний с конфетами был.

С нетерпением ждали, когда Волгу будем переезжать, даже песню потихоньку учили:

Из далека – долга течет река Волга,
Течет река Волга, конца и края нет…

До великой русской реки доехали уже в темноте, смотрели во все глаза в окно, за которым вид был просто сказочный: темная ночь, яркие звезды, тоненький серп месяца, вдали – огни цивилизации. Мы едем по мосту над широченным белым полем и поем:

Среди снегов белых, среди хлебов спелых
Течет моя Волга, а мне 17 лет…

В Ульяновске вышли погулять – носы поморозить, посмотрели, какой поезд длиннющий, девчонкам мороженого купили.

Утром следующего дня приехали в Москву. Девчонки все выясняли, где будем жить.

— В гостинице, — говорю, — в монастыре

Подъезжаем к перрону – а там столько шпилей из окна видно.

— Это что? — спрашивают.
— Это – гостиница «Ленинградская».
— Мы здесь будем жить?
— Да нет! У Матронушки в гостинице!

Перед монастырем решили проехать на экскурсионном автобусе, хоть чуть на столицу посмотреть. Нам, взрослым (особенно, встречавшему нас коренному москвичу Василию Васильевичу), было очень интересно. Я очень удивилась: как много старинных церквей в центре Москвы! Почему я их раньше не видела? Видимо, из-за того, что центр обычно под землей проезжаем…

Девчушки же, конечно, подустали. Но в метро оживились: ай да лесенка-чудесенка!

 

В Покровском

Приехали в Покровский монастырь. Девчонки еле на ногах держатся, а мы никого найти не можем, чтобы поселиться. Как раз в этот день сестры большого гостя принимали – будущего Патриарха Кирилла.

Наташа девчонок успокаивает, вразумляет:

— Нас Матронушка испытывает, чтобы сначала мы помогли ей, а уж потом она и обед даст, и постель.

Вздохнули, но решили потерпеть. Встали в большом храме у подсвечников помогать, часа не простояли, как за нами пришли. В общем, все получилось, как Наташа сказала: и накормили, и дали место для отдыха.

В трапезной пришлось доедать Кристинкину порцию супа – налили как всем, а в нее только три ложки влезло. Второе накладывали в ту же тарелку, вот мне и пришлось эту тарелку освобождать.

На вечерней службе трудились в том же храме, за теми же подсвечниками следили. После ужина позвонили Катиной маме, сказать что доехали нормально. Услышав родной голос, Катюшка расплакалась, я ее пыталась утешить, что разлука-то ведь не надолго, через несколько дней вернемся обратно. Постепенно всхлипывания стали реже, девчушка успокаивалась. Я повернула голову. Наши спутницы были очень серьезны, Кристина сидела на коленях у Наташи, крепко прижавшись к ней. Эту маленькую девочку дома никто не ждал…

Получилось, что полтора дня мы церковничали в большом Воскресенском храме. Девчонки шустро бегали с вениками, таскали свечные огарки, обихаживали канон – место, куда ставят свечи об упокоении. Штатная церковница называла их уже не иначе как «наши девки» или просто «наши-то».

У «наших» были полные карманы сладостей-фруктов, глазки светились. Рядом с храмом горка детская, уж и так на ней катались, и эдак: сидя, лежа, с кувырком… Между собой жили почти дружно, но Кате же охота показать, что старшая. Возвратились с горки, и она при мне объяснила Кристине:

— Ты должна сначала меня слушаться, потом тетю Наташу, а потом тетю Надю.

Я возразила:

— Сначала она должна нас с тетей Наташей слушаться, а уж потом тебя.
— Вот! – торжествующе добавила Кристина.

У Наташи было с собой два красивых платка с кистями, которые наши барышни облюбовали. У них обеих стрижки короткие, а по келье они ходили не иначе как в этих платках, концы которых были закручены наподобие косы – русские красавицы, иначе не назовешь.

На следующие дни девчонкам послушания не дали, и они помогали нам: Катюша с Наташей принимали цветочки у мощей Матронушки, а мы с Кристиной убирали батюшкины кельи в гостинице. А потом еще бегали помогать друг другу: Катюша протирала с Кристиной полы в кельях, а та помогала принимать цветочки.

Перед праздником

После трудов праведных стали готовиться к Рождеству. Вечером накануне сочельника вычитали три канона к причастию. Читали втроем: мы с Наташей по очереди стихи, а Кристина – припевы:

— Помилуй мя, Боже, помилуй мя.
— Пресвятая Богородице, спаси нас.
— Святый Ангеле Божий, хранителю мой, моли Бога о мне.

Катюшка, намаявшись за день, спала.

Потом стали смотреть наряды наших барышень – в чем на праздничную службу идти. Кристина была одета получше. У нее было с собой красивое темно-синее бархатное платье, которым она умудрилась протереть полы под всеми койками, убираясь в нашей келье. Но его вполне можно было отстирать. Гораздо хуже дело обстояло с лучшей Катиной кофточкой, закапанной воском в трудах праведных возле подсвечников.

Решили пока все постирать, а уж там как Бог даст.

Утром в Сочельник иду по двору монастырскому и Матронушке молюсь про себя: как же девчонкам-то без нарядов на праздник идти. Ну Кристинка еще куда ни шло, а у Катюши только застиранная — заляпанная кофточка. Помоги, матушка Матронушка!

И тут же встречаю благочинную, мать Каллисфению. Сбивчиво объясняю ей ситуацию с Катей. Потом, спохватившись, добавляю, что и Кристине платье надо. А то как же одной дать, а другой – нет? Мать Каллисфения согласно кивает головой.

— Пойди, скажи, что я благословила им платья выдать.

Лечу к сестре, отвечающей за местный детский приют. Та кивает головой, спрашивает примерные размеры, говорит «принесу» и закрывает дверь кельи.

После обеда возвращаемся с девчушками в свою келью, они убегают с ключом вперед. Нас встречает восторженное щебетанье: наряды принесли! Примерка прошла успешно, и даже косыночки под цвет подобрали.

— Ну что, пойдете на ночную службу?
— Да!!!
— А нас с тетей Наташей отпустите сейчас на пару часиков, нам за книжками надо сходить в Новоспасский?
— Ага!
— А вы сейчас спать, а то ночью не выстоите.
— У-у-у…

Сходить в Новоспасский монастырь за книжками мы планировали с Наташей еще до отъезда в Москву, но уж больно времени мало оказалось. Да и послушания не совпадали: то Наташа занята, то я. Сочельник – последний день, когда сходить туда можно было, завтра – отъезд. Наташа после обеда была совершенно свободна, мне же еще предстояло чистить снег возле храма.

Вздохнув, мы решили, что Наташа пойдет одна, а то вообще без книг останемся. А книжная лавка в Новоспасском – знатная. Но Матронушка, услышав мои тайные воздыхания, быстро отпустила меня с послушания. Я – пулей в Новоспасский, вслед за Наташей.

Львиную часть свободного времени пробыли в книжной лавке, потом приложились к чудотворной иконе «Всецарица» и почти бегом обратно в Покровский. На гостиничной вахте нам вручили четыре сладких подарка, и мы поднялись в келью. Кумушки наши, конечно, не спали. По всему видно было, что и новые платья не висели без дела, пока нас не было…

Рождественская служба

Вечерняя служба началась, как обычно, в пять часов. Девчонки, исповедовавшись без очереди, убежали помогать к канону.

На службе случилось два радостных для меня события: во-первых, встреча с сестрой, которая приехала из Самары в Москву в командировку. А во-вторых – сестра впервые исповедалась.

На помазании мы все подошли за благословением к матушке Феофании, всем деткам (и нашим тоже) она подарила по красивой игрушечной корове.

Ранняя литургия должна была начаться в двенадцать ночи, поэтому нас предупредили, что после семи причастникам кушать уже нельзя.

После службы коровы нам пели хором и по очереди «Я веселая корова!…» Потом мы снова попытались уложить девчонок отдохнуть, а сами вычитали Последование. К одиннадцати наши барышни, наконец, затихли, но полдвенадцатого уже пора было вставать, собираться и идти на праздник.

Большой Воскресенский храм был полон народу. Мы, как свои люди, разделись у церковниц и стали пробираться вперед к канону и иконе святого мученика Уара, где послушались столько времени.

Барышни в новых нарядах были неотразимы, но стоять им было тяжело – из-за множества спин ничего не было видно, да и бурный день сказывался. Прикинув, что за соседними лавками есть немного места, я отправила девочек туда – хоть толкать никто не будет, да есть на что опереться.

Не успели мы и глазом моргнуть, как следом за нашими золушками за скамейками очутились два принца лет 9ти – 11ти. Компания подобралась пречудесная. Когда через пять минут голос Кристины зазвучал наравне с батюшкиным, мне тоже пришлось пробраться за лавку. Барышни сидели в уголочке на свернутых коврах, а принцы – два брата, из которых энергия била ключом, делили «место под солнцем». Мы познакомились, мальчиков звали Федор и Георгий (Юра).

— Причащаться будете? – спросила я.
— Да!
— А исповедовались?
— Да!

Было просто здорово, когда в положенном месте литургии все дети встали и хором спели «Верую». Потом младший из братьев ушел к родителям, не выдержав шпыняний старшего. Катюша, сокрушенно вздохнув «и чего я днем не спала!», улеглась на колени Кристины. Той тоже хотелось куда-то прилечь. Я спросила мальчика:

— Можно она тебе на плечо ляжет?
— Да конечно! – ответил тот басом.

Кристинка презрительно фыркнула и уронила голову в противоположную сторону, подальше от подставленного плеча.

Читали Евхаристический канон. Дети спали. Было ощущение чего-то неземного, высокого, удивительно светлого и чистого…

Потом все мы причастились, а после службы остались смотреть рождественский спектакль, который девочки «матронушкиного» приюта показывали прямо в храме. Наши красавицы стояли в первом ряду вместе со своими принцами и смотрели во все глаза. Спектакль был яркий, с нарядными костюмами, музыкой, пением, добротной игрой актеров (вернее, больших и маленьких актрис).

Честно говоря, мы с девочками тоже приготовили пару номеров к празднику, но после столь замечательного представления застеснялись выходить на публику, пошли к себе в келью.

Рождественская трапеза

На улице было хорошо, только хотелось кушать – Катюша подсчитала, что мы уже восемь часов ничего не ели. Подошли к гостинице, на первом этаже многообещающе светились окна трапезной, мы робко завернули туда.

На столе стоял наполовину наполненный таз с салатом оливье, кагор, в раздаточном окне улыбалась добрая теть Таня, как называли ее девочки. Каждому положено было по куску буженины, по куску хорошей колбасы, по куску курицы, а пюре и салата – сколько влезет. Кристинке положили ко всем вкусностям одну ложку пюре, она возмутилась:

— Еще!
— Так не съешь ведь.
— Съем!
— Ну, смотри…

После 40 дней поста мне показалось, что я в жизни не едала ничего вкуснее того рождественского пюре. Трапеза текла не торопясь, по-праздничному, мы с Наташей выпили чуть-чуть кагора, одолели свои вкусности, потом все втроем помогали Кристине – тетя Таня принимала только пустые тарелки, а в Кристинку больше трех ложек так ничего и не вместилось. На нетронутую кристинкину курицу ни у кого уже не было сил, отдали обратно.

Вот наконец добрались до своих кроватей, и тут оказалось, что Наташе к семи на послушание к Матронушке идти, что ж оставалось спать часа три, не больше.

Проснулась я от стука двери – пришла Катюша. Было уже светло.

— Ты откуда?
— Я теть Наташе помогала, — пролепетал чуть живой ребенок. Барышня разделась, бухнулась в постель и тут же отрубилась.

Наташа вернулась только в час, но поспать ей так и не удалось – пошли с девчонками колядовать по гостинице (надо же было свои наряды показать). Меня с ними не было – скребла снег на послушании – но знаю точно, что эти две песенки пели:

В пещере ослик кушает овес,
в яслях лежит Христос.
Осленок носом тянется к Нему,
Звезда глядит сквозь тьму…

И эту:

Ангел мой всегда со мной ,
справа за моей спиной,
справа за моей спиной,
только мой он, только мой!

Дорога домой

Вечером уезжали. Сумок набралась целая уйма: тут и подарки, и книги, и цветочки от Матронушки… В последний момент я сунула в Кристинкину сумку чью-то забытую корову. Слава Богу, нас провожал Василий Васильевич — В.В.. Помимо нашего багажа он нес за спиной рюкзак приличных размеров, загадочно улыбаясь и приговаривая:

— Это все вам!

Уже подъезжая на метро к Комсомольской, я с ужасом поняла, что за праздничной суетой мы забыли купить еды в дорогу. Сказала В.В., он укоризненно покачал головой:

— Тебе надо было только хлеба у сестер попросить, остальное бы вам с собой и так дали.
— Я забы-ы-ы-ла.

Оставив нас на перроне ждать мою сестрицу, В.В. отправился за продовольствием. В общем, пока мы дождались В.В., пока добрались до своего вагона, на разбор рюкзака времени почти не осталось. А там, помимо двух «конфетных» сундучков с ключиками, оказалось целое море православных книг, в том числе и детских… Мы с Наташей старательно разбирали книжки на две части: берем – не берем. Вторая стопка оказалась очень небольшой, а сумок у нас прибавилось.

В последнюю минуту я заскочила в вагон, а В.В. вышел из вагона, и поезд тронулся. Мы стали распихивать по полкам наш багаж. Девчонки возились с полученными сундучками. Кристинка достала свою корову, по купе опять разлилось:

— Я веселая корова…

Катюше тоже захотелось поиграть с коровой, но где она – никто не знал. Заглянули в одну сумку, в другую – игрушки не было. Битый час мы с Наташей проверяли каждую сумку под Катькины причитания:

— Где моя корова-а-а-а…

Коровы не было. Взяв игрушку у Кристины, Катя сообщила:

— Это моя корова, у нее ноздри коричневые, а у твоей серые были-и-и-и! – и опять заплакала. У коровы действительно оказались коричневые ноздри.
— Играйте пока вместе, а там чего-нибудь придумаем.

Ну чего тут придумаешь, когда девочек две, а корова одна? В детдоме, конечно, игрушек полно, а у Кати еще младшая сестренка есть, живут скромно… На следующий день говорю Кристинке:

— Да отдай ты эту корову Кате. А твою, может, Матронушка нарочно себе оставила, чтобы ты за ней назад в Москву вернулась.

Кристина молча отдала игрушку подруге.

Обратно Волгу переезжали светлым днем, опять во все глаза глядели на большущее белое поле с ледяными торосами. В Самаре, где поезд стоял 27 минут, нас встретила моя племянница с пирогами, так что еды теперь было с избытком.

В вагоне было полно школьников, возвращавшихся с каникул. В нашем купе ехали двоюродные братья Костя и Данил со своей бабушкой. К вечеру за играми познакомились, а потом решили концерт показать. Девчухи наши нарядились, спели свои песенки, а младший из братьев сыпал стихами. Старшие дети (в том числе Катя) выступать стеснялись, поэтому главные призы – по шоколадному батончику – получили Кристина и Костик. Кате вручена была конфета «за красоту», а Даниле – за поддержку выступающих.

Рано утром следующего дня наше путешествие закончилось в Миассе. Слава Богу, встречающих было достаточно, чтобы доставить весь наш багаж до места назначения.