Святой преподобный АНТИПА ВАЛААМСКИЙ
День памяти: 23 января
Житие
И в Москве, и в Санкт-Петербурге люди благочестивые, из всех классов общества, обращались к нему за духовными наставлениями и с благоговейною верою внимали его обличительному и назидательному слову. У него было много искренних учеников. Оба митрополита — Санкт-Петербургский Исидор и Московский Филарет — оказывали ему милостивое внимание и беседовали с ним о духовной жизни.
ДЕТСТВО ПРЕПОДОБНОГО
Преподобный Антипа родился в 1816 году в Молдавии, в селе Калаподешти Текунчского уезда. Родители его были людьми православными и весьма благочестивыми. Жили они в большой бедности. Отец его Георгий Лукиан служил диаконом в убогой церкви села Каладопешти, а мать его Екатерина впоследствии поступила в женский монастырь и с именем Елизаветы скончалась в схиме.
Долго у Георгия Лукиана не было детей. Наконец по молитвам жены у него родился сын Александр, впоследствии в схиме получивший имя Антипа. Рождение будущего подвижника ознаменовалось особенным благоволением Божьим. Мать родила его без болезни. Затем до конца жизни осеняла его чудная благодать Божья.
Еще в детстве, когда он пас овец отца своего, в глухом лесу, где водились множество ядовитых змей, брал он их живых в свои руки без малейшего вреда и тем приводил в ужас посторонних людей. Одаренный от Бога великими духовными дарованиями, в отрочестве Александр был как бы лишен обыкновенных, естественных способностей: от природы он был очень простоват и крайне непонятлив. Эта двойственность Александра производила соответствующее впечатление на его сверстников. Иногда они, поражаемые проявлением в нем чего-то дивного, необычайного, падали перед ним со страхом на колени, иногда же ругали и били его за его простоватые выходки.
Долго, несмотря на самое усердное прилежание, не мог Александр научиться грамоте. Видя его неспособным, учителя даже советовали ему лучше оставить школу и обучаться какому-либо ремеслу. Юноша горько плакал. «Нет, — говорил он, — мое единственное желание — научиться читать. Я до смерти буду заниматься только чтением божественных книг». Усердие, труд и молитва наконец взяли верх над природой, и вскоре священные книги для будущего отца Антипы стали единственным всегдашним источником духовного назидания и самых сладостных утешений.
Александр ходил еще учиться в школу, как скончался у него отец, и все их семейство осталось без надежды ее и опоры. Его, как старшего, как будущего кормильца, отдала мать в обучение переплетному мастерству. Мужественно претерпев все тяжкие невзгоды в чужом доме, у жестокого хозяина, беззащитный сирота с помощью Божьей быстро достиг звания переплетного мастера и, возвратившись на родин у, обзаведясь собственным хозяйством, еще юношей сделался дорогой и единственной отрадой своей матери и кормильцем всей семьи. «Я буду иноком!»
Полное довольство царило в семействе Лукиана. Но сердце молодого хозяина в земном утешений не находило. Часто вдали от всех, обливаясь слезами, недоумевая, где обрести покой душе, мысленно взывал он к Богу: «…скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к тебе взях душу мою» (Пс. 142, 8). Во время одной из таких уединенных мысленных бесед с самим собою на двадцатом году жизни внезапно Александр был озарен дивным светом. Свет этот наполнил сердце его невыразимой радостью. Из очей его потоками полились неудержимые сладостные слезы. Тогда, как бы ощутив в этом свете высшее Божественное призвание, он в ответ на зов Божий, в радости воскликнул: «Господи, я буду иноком!»
В одну ночь тихо вышел Александр из дома своих родителей и направился в знаменитый в Молдавии Нямецкий монастырь. В соборном храме со слезами повергся он перед чудотворною иконою Божией Матери. Церковь была совершенно пуста. Вдруг сделался шум, и завеса, закрывавшая святую икону, отдернулась сама собою. В умилении и в неизъяснимой радости души приложился он к чудотворной иконе Царицы Небесной. Благодатно утешенный в Божьем храме, с великой печалью вышел отец Антипа из настоятельской кельи, когда, несмотря на все его просьбы и мольбы, ему решительно отказали в приеме в Нямецкую обитель.
Тогда он отправился в Валахию. Там небольшой штатный монастырь принял странника в свои мирные стены. Более двух лет с полным самоотвержением трудился здесь ревностный подвижник в монастырских послушаниях. Жизнь его была исполнена скорбей и лишений. Ему не давали монастырской одежды, не было у него кельи. Утомленный, засыпал он, где случится: на хуторе, на кухонном полу… Раз, заснув на сене, он занесен был снегом. Полузамерзшего, его едва привели в чувство. С подвигами телесными, бдением, постом, соединял юный воин Христов умную молитву, которой научил его схимонах Гедеон, около 30 лет подвизавшийся в затворе близ их монастыря.
Строгая, самоотверженная жизнь отца Антипы резко выделялась среди общего монастырского строя. Духовник советовал ему идти на Афон. Туда же стремилось сердце и самого отца Антипы, уже на первых шагах своего подвижничества, обнаруживая духовную рассудительность, этот главнейший признак истинного подвижника, в решении своего недоумения он желал слышать голос опытного в духовной жизни старца. В это время в Молдавии был известен и славился своими высокими подвигами и духовной опытностью настоятель монастыря Браз архимандрит Димитрий. До настоятельства он проводил строгую отшельническую жизнь в глухом лесу.
Случайно он нашел в земле сосуд, наполненный золотыми монетами. При сосуде была записка, объяснявшая, что деньги эти принадлежат Молдавскому митрополиту Досифею, который спрятал их, узнав о неизбежной мученической кончине от рук турок. «Кто найдет эти деньги, — говорилось далее в записке, — тот должен выстроить на них монастырь и три скита. По окончании постройки третьего, последнего скита обретут и мои мощи». Объявив о чудесной своей находке молдавскому митрополиту, с его благословения отец Димитрий ревностно приступил к исполнению последней воли блаженного митрополита Досифея. Был воздвигнут великолепный монастырь. «Как Нямецкий», — говорил отец Антипа. Окончена была постройка и третьего, последнего скита, в ограде которого поручил отец Димитрий выкопать для себя могилу.
Когда в день освящения скитского храма прибыл в скит отец Димитрий, ему объявили, что могила, которую он приказал вырыть, что-то осыпается. В его присутствии ее углубили и обрели ковчег с мощами блаженного митрополита Досифея. «Я сподобился видеть эти мощи, — говорил отец Антипа, — я прикладывался к ним. От них шло благоухание». К этому-то отцу архимандриту Димитрию и обратился отец Антипа за духовным советом. Вообще, отец Димитрий всегда удерживал стремившихся на Афонскую Гору, но на этот раз, к удивлению всех, он согласился отпустить туда отца Антипу, прибавив, что он пострижет предварительно в монахи его сам.
АФОНСКИЙ ПОСЛУШНИК
Так, монахом с именем Алипия, напутствованный благословениями великого старца, отправился отец Антипа на Святую Гору, где в одной из пустыннических келлий Афона подвизались в это время два соотечественника отца Антипы, молдаване, иеросхимонахи Нифонт и Нектарий. К ним желал он поступить в ученики. «Ты недавно принял монашескую мантию, — отвечали ему на его просьбу опытные отцы, — и тебе следует сперва потрудиться на послушаниях в монастыре».
Повинуясь их совету, отец Антипа поступил в греческий Эсфигменский монастырь. Около четырех лет трудился он в этой обители поваром. Здесь в течение целого года находился он в тягчайшем и опаснейшем для подвижника искушении: от него отступила умная молитва, и с ней прекратились все благодатные утешения. И ум, и сердце его исполнены были подавляющей темнотой и скорбью. Только твердое упование на заступление Божией Матери сохранило его тогда от отчаяния. Кончилось время послушнического искуса, и молдавские старцы приняли своего собрата для высших подвигов в пустыню.
«Тебе надо теперь облечься в схиму, я постригу тебя», — сказал однажды отец Нифонт отцу Антипе. «Я с великою радостью готов принять схиму, только боюсь, что тогда ты не отпустишь меня одного в пустыню», — отвечал ему отец Антипа. «Конечно, не отпущу», — сказал отец Нифонт. В голове отца Нифонта уже зарождалась тогда мысль устроить на Афоне самостоятельный общежительный молдавский скит, и он сознавал, что в деле устроения скита ему будет весьма полезен отец Антипа, почему и желал сам постричь его в схиму и тем, по закону духовному, привязать его к себе навсегда.
Отец Антипа понимал цель старца, и она безмерно тяготила его. В недоумении с вопросом о схиме и старец, и ученик решились обратиться к схимонаху Евфимию, их общему духовному руководителю, пустыннику, весьма благочестивому старцу. Отец Евфимий принял сторону отца Антипы, и по его совету отца Антипу постригли в схиму и предоставили ему полную свободу одному проводить отшельническую жизнь. Весьма неохотно отпустил отец Нифонт своего схимонаха в пустыню. Неохота эта выразилась даже и внешним образом в том, что он не дал ему решительно ничего, что представлялось необходимым для первоначального обзаведения.
ПУСТЫННАЯ КЕЛЛИЯ
С голыми руками вошел отец Антипа в полуразвалившуюся отшельническую хижину. Она была совершенно пуста, только в переднем углу, на карнизике, нашел он небольшую икону Божией Матери, на которой от многолетней копоти нельзя было рассмотреть лика. Невыразимо обрадовался отец Антипа своей находке. Он чувствовал, что обрел драгоценное духовное сокровище. Немедленно, взяв с собою святую икону, отправился он к знакомому иконописцу-пустыннику иеродиакону Паисию, переселившемуся со святых гор Киевских на Афон, и стал просить его промыть икону. Только промыть как можно осторожнее, чтобы не повредить ее, и отнюдь не поправлять ее красками.
Отец Паисий никак не соглашался на таких условиях взять икону себе и только по убедительным просьбам Антипы решился, наконец, попробовать промыть ее, хотя вполне сам сознавал всю бесполезность такой пробы. Через некоторое время он возвратил отцу Антипе икону совершенно новой, клятвенно уверив его, что она стала такой от одной простой промывки и что это явление чрезвычайно поразило его самого. Так чудно из многолетней тьмы проявившая себя на свет икона Владычицы прославила себя впоследствии многими благодатными знамениями. «Она чудотворная», — в радости всегда свидетельствовал о ней никогда с нею не разлучавшийся отец Антипа.
Невозможно было жить в полуразвалившейся сырой хижине; средств же на ее поправку у отца Антипы не было никаких. Раз в задумчивости шел он по пустынным тропинкам Афона. Вдруг его останавливает незнакомый отшельник. «Батюшка, — говорит он ему, — добрые люди дали мне пять червонцев и просили передать их беднейшему пустыннику. Помолясь, я решился отдать эти деньги первому, кого встречу, так возьми их: они, должно быть, твои». С благодарностью, как от руки Божьей, принял отец Антипа деньги из рук незнакомца. Он пригласил к себе одного бедного келиота-плотника, и тот приступил к исправлению его келлии. Четыре дня шла успешно работа. На пятый день келиот опасно заболел сильнейшим припадком холеры и в изнеможении упал недалеко от келлии, и с ним сделались судороги.
Очень встревожился отец Антипа, не имея сил втащить больного в свою келью. В каком-то необъяснимом порыве, как единственную свою надежду на заступление, вынес он икону Божией Матери и поставил ее на возвышении против лежавшего замертво на земле келиота. Сам же, углубившись в чащу леса, стал молить Господа о его исцелении. Долго молился отец Антипа. Когда после молитвы возвратился он к своей пустыньке, то с изумлением и великой радостью увидел отчаянно больного уже совершенно здоровым и за работой.
«Твоя икона меня исцелила, — объяснил келиот отцу Антипе, — она чудотворная. Я лежал как мертвый и вдруг почувствовал, как икона Царицы Небесной обдает меня необъяснимо живительным, теплым дыханием. Я совершенно согрелся и в одно мгновение здоровым встал на ноги». В самое короткое время келлия отца Антипы была обустроена, и мирно потекли дни его.
С подвигом молитвенным отшельник по необходимости соединял безмятежное рукоделие — делание деревянных ложек, которые для своего пропитания продавал в Карее. За советом в духовной жизни обращался он к пустыннику схимонаху Леонтию, духовному старцу и великому подвижнику. С ним и в последующее время он находился в близком духовном общении. С его только благословения решался он совершать какие-либо дела.
КЕЛАРЬ И ДУХОВНИК
Между тем мысль отца Нифонта об устроении молдавского скита стала мало-помалу осуществляться. В Молдавии, в городе Яссы, устроено было уже им подворье, на Афоне приобретена земля, на которой быстро поднимались скитские здания; число братии росло. Тогда молдавские старцы стали просить отца Антипу помочь им в деле дальнейшего развития скита. Повинуясь совету духовных отцов, он согласился. Его посвятили в иеродиакона, потом скоро в иеромонаха и сделали келарем*.
Занимая, с одной стороны, незначительную должность, отец Антипа, по мере сил своих, ревновал о сохранении в скиту общежительных правил. Однажды отец Нифонт, будучи уже игуменом, в общей братской трапезной благословил келарю приготовить для себя и какого-то прибывшего к нему гостя отдельное кушанье. Келарь не приготовил, а игумен разгневался и велел ему встать на поклоны.
«Поклоны я буду класть с радостью, — отвечал ему келарь, — но прошу извинить меня. Сделано это с благой целью, дабы не было претыкания и соблазна братии, так как самим тобою же начатые добрые уставы по правилам святых отцов тобою же и не были бы нарушены. Настоятелю во всем надо быть самому примером для всех, тогда только будет твердо и надежно наше общежитие».
Впоследствии, когда совершенно успокоилось волнение отца Нифонта, он благодарил отца Антипу за его благоразумную ревность. Дела по устройству скита побудили отца Нифонта на три года уехать в Молдавию. На все это время управление всеми отраслями скитского общежития возложено было на отца Антипу. Ему же потом предоставлено было и право исполнять обязанности духовника, для чего по афонскому обычаю в храме архипастырем прочитана была над ним молитва и выдана была ему особая грамота.
С возвращением отца Нифонта на Святую Гору для отца Антипы настало время навсегда расстаться со священным местом многолетних своих духовных подвигов, к которому он привязался всеми силами души и о котором до конца своей жизни сохранил глубокую благоговейную память. Отец Нифонт назначил его экономом на их подворье.
ПЛОД ПОСТА И МОЛИТВЫ
Из тихих пределов Святой Афонской Горы, неожиданно очутившись среди разнообразных хлопот и попечений в шумном городе, отец Антипа прежде всего старался и здесь, как в минувшие дни в пустыне, во всей точности исполнять все схимническое правило по уставу Афона. Так заповедал ему и отец Нифонт, отправляя его в Яссы. На все возможные искушения, которые могли вредно повлиять на душу подвижника при обилии всевозможных искушений, окружавших его со всех сторон, опытный воин духовный вооружился мощным оружием — постом. Постоянно по два и по три дня, иногда даже по неделе, он совершенно не употреблял ни пищи, ни питья.
Сам проводя строгую, подвижническую жизнь, всею душою любя святую веру и благочестие, отец Антипа при всяком удобном случае, несмотря на лица, с ревностью обличал замечаемые им отступления от церковных постановлений. Такая его ревность, соединенная с простой и искренней любовью, при назидательном, проникнутом глубокой духовной опытностью его в слове, при собственном примере его жизни, вскоре расположила к отцу Антипе сердца людей и сановных, и простых. Все они с верой и благоговением принимали его советы и слушали его наставления.
Особенное благоволение оказывал ему митрополит Молдавский. Он поставил его духовником в двух женских обителях и сам часто беседовал с ним о предметах духовных. Со своей стороны, и отец Антипа питал к святителю чувство полного сыновнего доверия, которое выразилось, между прочим, и в следующем обстоятельстве. В дни подвижничества своего на Афоне от продолжительного поста отец Антипа ощущал обыкновенно особенную горечь во рту. В Молдавии же спустя два года горечь эта обратилась в необыкновенную сладость.
В недоумении, за объяснением этого нового явления обратился отец Антипа к Молдавскому Владыке. Архипастырь объяснил ему, что такое ощущение есть плод поста и умной молитвы, что оно есть благодатное утешение, которым Господь ободряет подвизающегося на его спасительном пути. «Об этом так говорит преподобный Исаак Сирин, — заключил свое объяснение святитель, — Сам Господь горечь постнического озлобления мановением Своим перелагает в сладость Свою неисповедимую».
При общем расположении к отцу Антипе всех знавших его дела его по управлению подворьем шли прекрасно. Средства на содержание подворья росли, сам сбор значительно увеличился. Так со всей ревностью служа на пользу Молдавского скита, с полной любовью отзываясь на духовные нужды обращавшихся к нему за советом в деле спасения, отец Антипа сам сердцем постоянно стремился на пустынную, многолюбезную ему Святую Афонскую Гору. Часто он просил отца Нифонта о возвращении его на Афон.
Но не то было на уме у отца Нифонта. Видя большую пользу от деятельности отца Антипы для их скитского общежития и сознавая множество разнообразных, неотложных нужд по устроению скита и скудость настоящих средств к их удовлетворению, отец Нифонт решился ехать за сбором подаяний в Россию и взять с собою туда и отца Антипу. «Не пускаешь ты меня на Афон, — сказал отец Антипа игумену, когда тот объявил ему свое решение, — берешь в Россию. Я чувствую, что, как только мы переедем нашу границу, я уже не буду более наш, я буду русский».
ЗОЛОТО ДЛЯ АФОНА
Как только отцом Антипой под руководством отца Нифонта были сделаны в России первые шаги, так вскоре отец Нифонт уехал в Молдавию, а отец Антипа, вовсе не зная русского языка, остался один среди русских. Как у родных помещен он был в одном благочестивом купеческом семействе. В отдельном домике в саду проводил он почти затворническую жизнь, посвящая почти все время молитве. Редко и только по особому приглашению выходил он из своего затвора.
Между тем дела по сбору пожертвований шли очень успешно. Приношения по большей части доставлялись к нему на дом. Вскоре обширные залы купеческого дома наполнились дорогими сосудами, облачениями, ризами, воздухами, пожертвованными от московских благотворителей в пользу молдавского скита. Всего с колоколами их набралось на сумму свыше 30 000 рублей. Когда все эти пожертвования были отправлены на Афон, то отец Антипа утешался мыслью о той радости, какую они доставят пустынным отцам афонским.
В Москве и Санкт-Петербурге по сборной книге собрана была отцом Антипой также довольно значительная сумма. Для отправления ее на Афон нужно было обменять ее на золотые монеты. Между тем по Высочайшему повелению выдача золота из главного казначейства была в то время воспрещена. С одной стороны, зная крайние нужды молдавских старцев, с другой — видя неодолимые препятствия, отец Антипа обращался с просьбами о помощи к влиятельным лицам. Когда отказались все, когда не было более никакой человеческой надежды, тогда повергся отец Антипа перед афонским образом Божией Матери и стал просить заступления Царицы Небесной.
Во время молитвы он услышал как бы глас от иконы: «Это дело митрополита». «Это был не то чтобы глас, но это тонко пришло на ум», — объяснял впоследствии отец Антипа. И, действительно, сверх всяких ожиданий, собственно только вследствие одного содействия владыки [митрополита Филарета] по предписанию министра финансов, было сделано исключение для отца Антипы, и собранные деньги золотом были отправлены в Молдавский скит. Так успешно шли дела отца Антипы по сбору приношений. Этим успехом главным образом он обязан был тому глубокому чувству доверия и искренней, сердечной расположенности, которую питали к нему все знавшие его в России, как и прежде в Молдавии.
И в Москве, и в Санкт-Петербурге люди благочестивые, из всех классов общества, обращались к нему за духовными наставлениями и с благоговейною верою внимали его обличительному и назидательному слову. У него было много искренних учеников. Оба митрополита — Санкт-Петербургский Исидор и Московский Филарет — оказывали ему милостивое внимание и беседовали с ним о духовной жизни. В одной из таких бесед на вопрос: «Что особенно необходимо упражняющемуся в умной молитве?» — ревностный делатель ее отвечал: «Терпение».
Святителю московскому отец Антипа представлен был отцом Нифонтом. Святителю же Санкт-Петербургскому он сделался известен случайно. Однажды, прибыв из Москвы в Санкт-Петербург для получения сборной книги из Святейшего Синода, отец Антипа был помещен как странник в Александро-Невской Лавре, в одной келье с приехавшим по делам своим в столицу белым священником.
Вскоре наступил Великий пост. По своему обыкновению отец Антипа ходил ко всем церковным службам в Лавре. В келье совершал днем и ночью всю службу на молдавском языке и исполнял схимническое правило. Пищи и питья не употреблял вовсе, так что и ночь, и день подвижника проходили почти в одной молитве. Миновал первый день поста, миновал второй, третий… все то же! С удивлением смотрел на такую жизнь сообитатель отца Антипы. В конце недели, представляясь по своему делу, передал он между прочим все поразившее его митрополиту Исидору. Святитель обратил внимание на подвижника. Велико было это внимание архипастыря к отцу Антипе в разных обстоятельствах его жизни, и в первую очередь в деле будущего перемещения его на Валаам.
ВАЛААМСКИЕ ПОДВИГИ
В первый год пребывания своего в России, как только открылась навигация, посетил отец Антипа Валаамский монастырь. Всею душою полюбил он тогда пустынные, безмятежные кущи Валаама, и как только были завершены его дела по сбору подаяний в пользу Молдавского скита, с благословения своих молдавских старцев 6 ноября 1865 года прибыл он на Валаамские горы.
Маленькая, уединенная келья в скиту Всех Святых приютила здесь ревностного любителя безмолвия и молитвы. Велики были молитвенные подвиги отца Антипы в пределах Святой Афонской Горы и среди шума мирского в городах Молдавии и России, но там они развлекаемы были по необходимости то рукоделием с целью пропитания, то обращением с мирскими людьми по делам монастырским и по сбору.
В уединении же валаамском молитва сделалась единственным и исключительным его занятием. Она занимала весь день и почти всю ночь. Кроме неопустительного исполнения денно-нощной службы по церковному уставу отец Антипа каждый день прочитывал два акафиста Божией Матери: общий и другой — Ее Успению. Ежедневно полагал по 300 земных поклонов с молитвою о спасении всех усопших. Помянник отца Антипы был очень велик. Поминал он всех благотворителей прежних за многие годы, всех знаемых. Это поминовение продолжалось более часа.
В определенное время, между службами и поклонами, занимался он умной молитвой и ей же посвящал свободные от установленного молитвословия часы дня и ночи. Когда случалось ему быть или служить в монастыре, точно так же, как и каждую субботу, когда он причащался Божественных Христовых Таин в скиту, в алтаре, облачаясь сверх мантии в священническую ризу, предварительно в келье совершал он полную службу на молдавском языке и потом выстаивал без опущения и всю церковную службу в скитском или в монастырском храме.
Службу келейную совершал отец Антипа со вниманием полным. Не раз случайно замечали братья, какими горькими слезами обливался он на молитве. Молитва была так сладостна для него, что он всегда жалел, что у него для молитвы не достает времени.
В первую неделю Великого поста отец Антипа вовсе не употреблял ни пищи, ни питья. В такой же строгости соблюдал он пост в понедельник, среду и пятницу в течение всего года и в навечерия праздников Рождества Христова и Богоявления. В эти два сочельника даже и в предсмертной болезни своей, когда от сильного жара высыхал у него совершенно рот, не решался он облегчить своих тяжких страданий глотком воды. Для постника была достаточна та пища, которую ему раз в неделю приносили на обед в субботу.
Так подвизался отец Антипа круглый год в скиту. Когда же приходил он в монастырь, здесь уже он сообразовался с чином монастырским. Приходил же он в монастырь три раза в год — на Рождество Христово, Страстную седмицу, неделю Святой Пасхи и на всю неделю Пятидесятницы. Кроме этих определенных дней приводила его в монастырь еще необходимость духовного собеседования с близкими ему лицами, приезжавшими собственно для него на Валаам. Хотя приезды этих лиц крайне тяготили любителя безмолвия, но на них он всегда отзывался со всею полнотою безграничного радушия.
Здесь выражались его глубокая, самоотверженная любовь к ближним, его тонкое благочестивое чувство, боявшееся чем-нибудь опечалить их. По целым дням тогда затворник находился в обществе женщин, пил чай, ел. «Как можешь ты соединять продолжительный скитский пост с таким неожиданным разрешением?» — в недоумении спрашивал его один из отцов валаамских. Дивно отвечал он ему словами апостола Павла: «…во всем и во всех навыкох, и насыщатися и алкати, и избыточествовати и лишатися» (Флп. 4, 12).
«Батюшка, ты обращался много с женщинами. Неужели не приходили тебе дурные мысли?» — спрашивал его в последние дни его земной жизни один из преданных ему его учеников. «Никогда! — отвечал ему сохранивший себя в девственной чистоте отец Антипа. — Не могут прийти такие мысли чадолюбивому отцу. Тем более не могут прийти они отцу духовному. Единственным моим желанием по отношению к моим чадам было их преуспеяние духовное и вечное спасение их души».
РОЖДЕНИЕ В ВЕЧНОСТЬ
Между почитателями отца Антипы были люди со средствами. По его предложению охотно они делали приношения на нужды монастырей в России и на Афоне. Сочувствуя существенным потребностям обителей, отец Антипа вообще не одобрял их увлечения к излишним, пышным сооружениям. «Много я видел монастырей и в России, и за границею, — говорил он, — везде хлопочут, строят; но и хлопоты, и постройки — дела суеты, дела мирские. Монаха жизнь — в церкви, дело его — монашеское правило».
Ничего не искавший на земле, весь ум свой углубивший в Боге, отец Антипа с радостью переносил все огорчения, поношения, упреки. Глубокое смирение и всегдашняя готовность к самоукорению давали ему полную возможность всегда сохранять невозмутимым глубокий мир души. Жил он в нищете крайней. Келья его была совершенно пуста, не было в ней ни кровати, ни стула. Стояли в ней небольшой столик вместо аналоя и деревянный жезл с перекладиной, на который в борьбе со сном, в изнеможении упирался он во время всенощного бдения. На полу лежал войлок, на котором он сидел и на котором в утомлении предавался краткому ночному отдохновению.
Живя сам в такой нищете, отец Антипа со всею любовью отзывался на нужды братии, если только открывалась ему к тому возможность. Полюбив всей душой Валаамский монастырь, с первого дня своего прибытия отец Антипа сохранил свою любовь к нему до конца. «Одно сокровище есть у меня, — говорил он, — это моя чудотворная икона Божией Матери. Я никому не отдам ее, я оставлю ее только Валаамскому монастырю».
Многие годы проводя в строгом подвижничестве, отец Антипа нисколько не расстроил своего здоровья. Вообще он обладал здоровым, крепким организмом. К лекарствам и к врачам в случае болезни он никогда не обращался. Принимая болезнь от руки Господней, от Него же ожидал он и исцеления. Судя по его бодрому виду, трудно было предполагать, что он так скоро переселится в селения горные. В течение одного года сильнейший кашель совершенно обессилил и иссушил его и тихо привел его к мирному пристанищу.
В год своей болезни страстную и пасхальную седмицы отец Антипа провел в монастыре. В Великую Субботу он был на Божественной Литургии. После он сказал своему ближайшему ученику: «Во время причащения я был в алтаре и взглянул из южных дверей в церковь. Монахи уже причащались, и лица некоторых сияли, как солнце. Прежде этого я не видел».
Глухой осенью того же года стоял отец Антипа в своей келье на молитве. Вдруг сделался шум. Афонский образ Божией Матери сам собою двинулся с места. Другие иконы, бывшие на нем, упали. Образ Богоматери шествовал тихо по воздуху на расстоянии целых двух метров и остановился на груди отца Антипы. Ужаснулся старец. С благоговением приняв образ, он поставил его на место. Со слезами умиления об этом явлении он открыл только за три дня до своей кончины.
Болезнь отца Антипы быстро развивалась. По желанию старца его соборовали. Он видимо угасал. Дня за два до кончины отца Антипы в монастырском храме шла вечерня. Вдруг что-то сильно стукнуло об пол. Это упал послушник-старичок, пораженный апоплексическим ударом. Игумену объяснили, что случилось, и тот благословил взять святой воды и окропить больного. Думали, что он угорел. Оказалось, что он уже скончался. В эту ночь особенно страдал отец Антипа.
Под утро ему стало легче, и он обратился к окружающим его ученикам с вопросом: «Кто у вас умер в монастыре?» Так как в скит из монастыря еще никто не приходил, ученики ответили: «Никто». «Нет, умер, — возразил отец Антипа, — умер простой старик в церкви, ему было трудно. Игумен велел дать воды… не помогло… умер». В недоумении слушали его ученики. Около 11 часов в скит приехал духовник, тогда только выяснилось, что отец Антипа, лежа в скиту, отстоящем от монастыря на расстоянии трех километров, говорил о происшествии, как будто оно совершилось перед его глазами.
В последнюю ночь часто подымал отец Антипа руки к небу и звал к себе своего любимого афонского старца, духовника отца Леонтия: «Леонтий, Леонтий, где ты Леонтий?» — «Батюшка, да с кем ты говоришь? Ведь никого нет», — наклоняясь к старцу, сказал келейник. Пристально посмотрел старец на него и тихо пальцем постучал его в голову. Под утро, чувствуя уже близость своего отшествия и желая причаститься Святых Тайн, отец Антипа просил поспешить совершить Литургию. В полном разуме, сподобившись принятия Божественных Тайн, отец Антипа погрузился в тихую дремоту. Прошло два часа, ближайший ученик его стал читать акафист Божией Матери, и в то время тихо замолк навеки во всю жизнь ежедневно возносивший Царице Небесной акафистные хваления отец Антипа.
Скончался он в воскресенье, 10 (23) января 1882 года на 66-м году жизни.
Согласно завещанию отца Антипы, он был захоронен вне стен скита, чтобы паломники и духовные чада, в том числе и женщины, почитающие его, могли бы беспрепятственно приходить на его могилу.
После его смерти в монастырь пришли два пакета. В первом в сопровождавшем его письме писалось:
«Живший у нас в Москве с 1859 года для сбора с Афона иеросхимонах Антипа, в 1865 году отправляясь к Вам в Валаамский монастырь, в скит Всех Святых, оставил у меня пакет за его печатью, с тем чтобы я по получении верного известия о его смерти представил оный пакет к Ввм на Валаам. Сего января 23 дня уведомил меня Вашей обители иеромонах Амвросий, что отец Антипа, сего января 10, волею Божией, поболев, скончался; исполняя волю старца иеросхимонаха Антипы, посылаю к Вам означенный пакет. С уважением, Китайского сорока, Московской Троице Грузинской церкви священник Николай Воздвиженский». В пакете были казначейские билеты на поминовение о. Антипы.
ОБРЕТЕНИЕ МОЩЕЙ И ПОЧИТАНИЕ СТАРЦА АНТИПЫ
Когда во Всехсвятском скиту начали проводить восстановительные работы после многих лет поругания и запустения, надгробные плиты почивших монахов оказались разбросанными по всей территории скита. Согласно завещанию о. Антипы, он был захоронен вне стен скита, чтобы паломники и духовные чада, в том числе и женщины, почитающие его, могли бы беспрепятственно приходить на его могилу. Известно было, что могила его находилась у часовни Крестных Страданий.
В 1960 году могила старца Антипы была вырыта местными жителями. Но, не найдя драгоценностей, они засыпали могилу землей, а надгробная плита оставалась сдвинутой в сторону. Земля на вскрытой могиле со временем просела, и это помогло определить место захоронения. Мощи старца Антипы были обретены в мае 1991 года после того, как наместник обители игумен Андроник с братией совершил панихиду по старце. Для удостоверения того, что раскопки велись действительно на месте могилы и что обретенные останки принадлежали именно старцу Антипе, место под сдвинутой плитой было раскопано, но там оказалась только скала. На всенощном бдении на память равноапостольного князя Владимира 15/28 июля 1991 года мощи старца Антипы были перенесены в храм св. апостолов Петра и Павла, а на память преподобных Сергия и Германа 11/24 сентября 1991 года – в нижний храм Преображенского собора, им посвященный. После обретения мощей старца Антипы от них исходило сильное благоухание. По благословению святейшего патриарха Алексия честные мощи старца Антипы были помещены в раку, которая установлена в нижней церкви во имя преп. Сергия и Германа, валаамских чудотворцев. Братия и паломники обращаются к преподобному старцу с просьбой о молитвенном предстательстве и получают его, неоднократно отмечалось сильное благоухание от его мощей, особенно в то время (например, в начале Великого Поста), когда братия обители усердно подвизались в посте и молитве. Приезжающие на Валаам иерархи и священнослужители из разных мест России неоднократно обращались с просьбой отделить им малую частичку св. мощей старца Антипы, что свидетельствует о почитании ими старца. Особенно велико почитание старца в Молдавии, в Румынии – откуда также поступали просьбы передать частичку его мощей. На Святой Горе Афон почитание старца Антипы распространено среди монахов-святогорцев румынской и русской национальности. Как великое благословение и святыню приняли в 1998 г. насельники румынского скита Продромос частичку благоуханных мощей старца Антипы, привезенную игуменом Валаамской обители архимандритом Панкратием. Таким образом, можно констатировать, что святость старца Антипы засвидетельствована самой его святой подвижнической жизнью, незапятнанной ни одним отклонением от исполнения евангельских заповедей и монашеских обетов, благоуханностью святых его мощей, исполнением к нему обращенных молитв и почитанием народа Божия в России, Румынии и Молдавии.
На Афоне преподобного причислили к лику святых в 1906 году, спустя немногим более 20 лет после его преставления (+1882), а вот в России о нем «забыли» почти на сто лет
От ю́ности благода́тию Бо́жиею наставля́емь,/ ча́до бы́л еси́ послуша́ния,/ в тишине́ афо́нския пусты́ни/ и в мяте́же градо́в Молда́вии и Росси́и,/ вы́ну предстоя́й у́мно Го́сподеви, ди́вне,/ после́днее приста́нище Валаа́мскую оби́тель обре́т,/ сию́ украси́л еси́ по́двигами твои́ми,/ о́тче на́ш Анти́по препро́стый и прему́дрый,/ б’уди ме́сту сему́ покрови́тель/ и моли́ Христа́ Бо́га на́шего// да́ти на́м единомы́слие и любо́вь нетле́нную.
Возсия́вый я́ко светоза́рное свети́ло/ от Афо́нския горы́ да́же до о́строва Валаа́ма,/ стра́нник бы́л еси́ на земли́, о́тче,/ люби́тель безмо́лвия/ и учени́к ве́рный вели́ких ста́рцев молда́вских,/ по мно́жеству ско́рбей твои́х умно́жишася утеше́ния Бо́жия в се́рдце твое́м/ и тьма́ Богооставле́ния преложи́ся на зарю́ Боже́ственнаго све́та,/ его́же и на́с сподо́би моли́твами твои́ми,// Анти́по преподо́бне о́тче на́ш.
Молебен преподобному Антипе Валаамскому.
Преподобный отче Антипо, моли Бога о нас!