Неделя «О мытаре и фарисее».

Подготавливая нас духовно к Великому посту, церковные песнопения, прежде всего, обращают мысли молящихся к смиренномудрию, без которого ни одно, даже самое благое по виду дело, не может быть воистину Богоугодным. Так, Триодь Постная начинается с воспоминания хорошо известной Евангельской притчи «О мытаре и фарисее», когда смиренный грешник и мытарь выходит из храма более оправданным, чем гордый и самодовольный фарисейский праведник. Ибо «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1-е Петр. 5, 5).

Поразительно во всех притчах, что сказанные почти две тысячи лет тому назад, в совершенно отличных от наших условиях, в другой цивилизации, на абсолютно другом языке, они остаются актуальными, бьют сегодня в ту же цель. А это значит — в наше сердце. Мы слушаем их — и как будто что-то происходит с нами, как будто кто-то заглянул в самую глубину нашей жизни и сказал что-то — только к нам, ко мне относящееся.

«Фарисеями» (от евр. «фаруш» — особенные, отделенные) являлись последователи одной из иудейских сект, появившихся во II и III в. до Р. Х. Свое наименование фарисеи получили оттого, что старались отличиться особенною ревностью к закону. С течением времени в качестве дополнений и разъяснений к закону образовалось множество древних преданий, которые относились преимущественно к его внешней, обрядовой стороне. Придавая всем отеческим преданиям и обычаям Божественную важность наравне с законом Моисея, фарисеи составили из себя особый класс или общину и стали чуждаться общения с остальным народом, который относился к ним с глубоким уважением, как к строгим ревнителям закона. Благодаря таким убеждениям, фарисеи не видели для себя нужды точно заботиться и о внутренней стороне Закона. Внешнюю же они соблюдали очень тщательно, ибо это делало их праведными в глазах простого народа и позволяло занимать выгодные и доходные должности. Но под внешнею праведностью и обрядовою ревностью фарисеев скрывалось самое возмутительное лицемерие, самое холодное бездушие и самые безнравственные деяния, что и находило себе достойное обличение в речах Исуса Христа.

«Мытарями» назывались лица, назначаемые римлянами для сбора податей с иудеев. Они обыкновенно брали на откуп собирание этих пошлин и употребляли всевозможные меры, чтобы извлечь для себя наибольшие выгоды. Как корыстолюбивые и наглые агенты языческой державы, мытари считались в народе предателями и изменниками своей страны и Господа Бога. Говорить с ними почиталось грехом, общаться с ними — осквернением, хотя и среди них были добрые и богобоязненные люди.

На протяжении всего Евангельского повествования часто можно встретить противопоставление между мытарями и фарисеями. Так, фарисеи постоянно укоряли Господа за то, что Он «ест и пьет с мытарями и грешниками», ибо считали подобные дела вовсе недостойными для вождя народа и пророка. По своему высокоумию они смотрели на себя как на избранных от всех прочих людей и были уверенны, что Царство долгожданного Мессии принадлежит только им, исключительно по праву рождения от «семени Авраамова».

На суетность этого ложного их мудрования указывал еще Иоанн Креститель в самом начале проповеди покаяния и Нового Завета: «Увидев же Иоанн многих фарисеев и садукеев, идущих к нему креститься, сказал им: порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же плод достойный покаяния. И не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам»; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму (т. е. обратить язычников); уже и секира при корене дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3, 7–10).

Невиданные доселе чудеса и всеобщая любовь вызывали у них черную зависть к Христу Спасителю, они постоянно укоряли Его и не могли спокойно слушать истины Евангельского учения. Господь также неоднократно указывал на их лукавство и лицемерие, незадолго до крестных Своих страданий Он говорил с ними особенно открыто и убедительно, о чем подробно можно прочитать у святого евангелиста Матфея:

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете (Мф. 23, 13).

«Мало того, — говорит Господь, — что вы сами не веруете и порочны, но отклоняете и других от веры в Меня и своим примером губите. Народ обычно подражает начальникам, особенно когда видит их склонными ко злу. Посему всякий наставник и учитель должен наблюдать, какая от него польза. Горе ему, если он своей жизнью препятствует другим преуспевать в добре».

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение (Мф. 23, 14).

«Называет фарисеев лицемерами, так как они показывали благочестие, а между тем не делали ничего соответственного благочестию; напротив, совершая продолжительные молитвы, они в то же время поедают домы вдов. Они были обманщики, которые издевались над простецами и обирали их. Тягчайшее осуждение они примут за то, что поедают домы вдовиц, которых, напротив, следовало бы поддерживать и помогать в их бедности. Или иначе: они примут тягчайшее осуждение за то, что они творят зло, поедают имущество вдовиц под предлогом доброго дела — молитвы; наибольшего осуждения достоин именно тот, кто под видом добра обманывает».

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас (Мф. 23, 15).

«Не только иудеев развращаете вы, но и тех, кто от идолослужения обращается к иудейской вере, — так называемых прозелитов. Вы стараетесь кого-нибудь обратить к иудейскому образу жизни и обрезанию, а когда кто станет иудеем, он гибнет, заражаясь вашей порочностью. Сын геенны — это человек, достойный сожжения в геенне, имеющий с геенной какое-то духовное сродство».

«Господь называет фарисеев «слепыми» за то, что они не хотят учить тому, чему должно; предпочитая второстепенное, оставляют наиболее главное. Порицает их, как «безумных», потому что они, пренебрегая важнейшим в законе, старались о точности в мелочах, не упуская даже пожертвовать десятину от растения тмина. «Слепыми вождями» зовет их, так как они, хвалясь ученостью и знанием всего, для всех были бесполезны, даже губили людей, повергая в ров неверия. Ибо они, по словам Господа, «оцеживали комара», то есть замечали малые погрешности, и в то же время «поглощали верблюда», то есть упускали из виду великие преступления».

Таким образом, вся внешняя праведность фарисеев оказывалась подобной «украшенному гробу», который с виду был богато убран, внутри же полон мертвых костей.

В притче фарисей порицается не за соблюдение внешних правил добродетели, как таковых, но за гордость и отсутствие любви к другим людям, которые отлучают душу от Бога и делают бесполезными упражнения в подвигах телесных. Многократно называют фарисея и «безумным» не потому, что он постился или отдавал десятину от своего прибытка на нужды священнослужителей, но потому, что всю свою мнимую праведность приписывал только самому себе, а не Божественному дарованию. Особенно же тяжко здесь осуждение к ближнему: «не таков, как этот мытарь», когда, говоря подобным образом, человек осмеливается предвосхищать и Суд Божий, и последнее определение.

Так же и мытарь имеет похвалу не за тот образ жизни, который он проводил: ведь и на самом деле он был предосудителен. Но он нуждается в Боге, он просит, понимая, что ничего еще не сделал, он не проповедует своих, может быть и имеющихся, добродетелей, но не их, а «грехи свои полагает на главу свою перед Богом».  Он имеет похвалу за слезы, смирение и покаяние, потому что в этом обретается залог для духовного возрождения. Ибо Господь пришел, чтобы «грешников спасти», но грешников кающихся,

и необходимо уметь сочетать, как и внешнее, так и внутренне исправление. При том никогда не забывать, что если не будем иметь в сердце своем самого главного — любви и смирения, то в конечном итоге можем оказаться подобными книжникам и фарисеям, т. е., «отлученным», к страшному и вечному отлучению от Бога и радости в Царстве святых.

Святой евангелист Лука вообще более других евангелистов склонен делать акцент на сострадании Господа к потерянным и заблудшим, к тем, кого осуждает и отвергает «приличное общество». Церковь говорит о Боге: «Его же благость безмерна и человеколюбие неизреченно».

Господь готов помиловать и самого дурного человека. Беда в том, что человек по гордыне и неверию сам отгораживается от милости Божией. Невозможно помиловать того, кто полагает, что не нуждается в милости, как невозможно накормить того, кто не голоден, или исцелить того, кто не болен. Поэтому в Церкви молятся на неделе о мытаре и фарисее: «Потщимся (т. е. постараемся) подражать фарисеевой добродетели и мытареву смирению».

Религиозная жизнь требует от человека внимания к себе, нравственной чуткости, смирения и чистых намерений. Как только в человеке ослабевает внимание и строгость к себе, постепенно наступает отвердение сердца, появляются первые ростки опасного растения, плоды которого могут умертвить душу. Смерть наступает в результате отравления ядом гордости. Если вместо смирения появляется самомнение, самовозвышение и гордость, вместо жертвенной любви – духовный эгоизм, то диаволу нетрудно овладеть таким человеком и сделать его пособником в своих делах. Люди неверующие или духовно невнимательные даже не знают и не догадываются, как часто они делают то, что желает враг нашего спасения.

Фарисейство – это не звание и не принадлежность к какой-то религиозной общности. Фарисейство – это состояние души. Главным нравственным свойством фарисея является себялюбие, эгоизм, направляющий все движения его души. Мы мало задумываемся над тем, как много в нас эгоизма, а следовательно, фарисейства. Наша нечуткость к окружающим, наша постоянная холодность, отсутствие постоянной готовности пожертвовать ради ближнего временем, силами и удобствами показывает, как далеки мы от кающегося мытаря, который с сокрушенным сердцем произнес всего лишь пять слов, а ушел оправданным.

Мы можем опознать фарисея в себе по приданию чрезмерного значения себя. Фарисей считает себя лучше и достойнее других, свой дух — чище, взгляды — глубже, чем у других людей. Фарисей хочет переделать остальных по своему вкусу и не может сам подстроиться под другого человека, стать с ним на одну ступень. Фарисей смотрит сквозь пальцы на свои слабости, но безжалостен к слабостям других. Крепко запомним слова Христа: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет; а унижающий себя, возвысится» (Лк. 18:14).

Самый бесспорный признак фарисейства — желание получать за свое благочестие почет и уважение среди людей. Поэтому фарисей делает свои добрые дела при свидетелях и любит публичность. Он любит говорить на публике об искоренении бедности и о внимании к изгоям общества, но сам обходит бомжей за километр и не дает нищим ни гроша, если никто при этом на него не смотрит. Иди и поступай иначе, и спасешься!

Фарисеи считали себя мудрыми и знающими. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир (Иак. 3: 17–18).

Для настоящей духовной жизни нужно себя приучить соблюдать равновесие между проявлениями внутренней и внешней религиозности. Необходимо соблюдать Закон — Заповеди Божии и церковные Уставы. Но этого мало. Нужно обладать еще смирением мытаря.

Добрые дела тщетны, если они совершаются не для Бога, а для мира. Верные последователи Христа познаются не делами, а смирением. Я могу накормить кого-нибудь во имя Божие, не приписывая ничего себе — и буду иметь в этом случае истинное христианское делание. А если я буду делать то же самое, но по каким-либо другим соображениям, для каких-либо других целей — каковы бы они ни были, дело это будет не Христовым…

На примере мытаря и фарисея, святая Церковь учит нас, что первое условие для добродетели — это смирение и покаяние, а главное препятствие — гордость. Смирение — это не просто одна из добродетелей, но основа всей духовной жизни. По словам прп. Исаака Ниневийского, подвижники получают награду не за свои труды, а за смирение в них. Смирение необходимо, ибо без него нет милосердия и любви.

«Смирение» — в нашей обиходной речи слово несколько испорченное. Нередко оно ассоциируется с елейностью, безволием, низкопоклонством. Между тем подлинное значение слова «смирение» — это мудрость и трезвость, умение видеть свои недостатки и слабости, обуздывать гордыню. Антиподы этой «духовной нищеты» — самомнение, ложная успокоенность.

Там же, где гордыня, там всегда будет осуждение ближнего. Когда человек переполнен сам собой, он начинает переливаться через край и стремится заполнить и других людей собой и своими мнениями.

Сердцевина гордости, по преп. Иоанну Лествичнику, есть «бесстыдное проповедание своих трудов». Господь ведь знает душу фарисея, а он говорит: «Я не таков, как все прочие — грабители, обидчики, прелюбодеи, — я не таков, как сей мытарь». Фарисей как будто и верит, и любит Господа, как будто ищет Его помощи, а на самом деле унижает ближнего и бесстыдно превозносится, он подходит уже к величайшей степени гордости — отвержению Бога. Зачем ему Бог, когда он всё выполнил и только хвалится перед Богом своими добродетелями? Самодовольный фарисей всерьез думает, что он достиг совершенства, что он знает всё. Самодовольство ослепляет и понуждает довольствоваться малым, делает человека нравственно минималистом, который доволен своими легкими внешними успехами и думает о количестве, а не качестве своих добрых дел. Вот и фарисей называет цифры: «два раза пощусь, отдаю десятую часть«…Эти счёты не нужны Богу. Ему нужно наше сердце. Думать о количестве добрых дел приводит к законничеству, формализму.

Церковь внушает готовящимся к Великому Посту, подвигу и молитве, что исполнением того, что положено по Уставу, хвалиться не должно. И молитва, и пост святы и спасительны только тогда, когда не омрачены самолюбованием и превозношением. Кто любуется и хвалится своими делами, тот не ведает или забывает, что мы своими силами без помощи Божьей не можем исполнить всего Закона и, следовательно, сделаться правыми перед Богом, и само исполнение есть не заслуга, а наш долг.

Отменяя в неделю мытаря и фарисея в среду и пятницу уставной пост, святая Церковь желает нас предостеречь от фарисейской самоуспокоенности, когда формальное исполнение церковных предписаний (пост, молитвенное правило, хождение в храм) становится целью духовной жизни. Святые отцы учат, что все это нужно исполнять, но видеть в этом средство к стяжанию духовных плодов.

Мытаря иногда щедре оправда Спасе благий, очисти возопивша, и мене окаяннаго презрев безмерная прегрешения спаси, Долготерпеливе, иже Един сый Благопременитель.